Нина, 72 - 28 августа 2010 19:41

[COLOR=red]

[I][SIZE=+1]Быль, похожая на сказку[/SIZE][/I][/COLOR]
[COLOR=brown][I][B]
Они действительно были похожи на сказочных героев. Оба необыкновенно красивы: он – высокий русоволосый богатырь с добрыми глазами какого-то удивительного василькового цвета. Она – словно восточная дива, темноволосая и черноокая, с чарующим взмахом длинных ресниц, обрамляющих большие миндалевидные глаза, стройная и изящная. И обращались друг к другу они как-то по-сказочному. Она звала его «Ясным солнышком», а он её – «Лада моя».
Когда они поженились, это стало событием для всего двора. Очень уж яркой была эта пара. И не только внешней красотой молодые люди выгодно отличались от всех соседей. Они очень любили друг друга. И любили так красиво и открыто, что их чувство казалось не реальным, а каким-то киношным или романным.. Они практически не разлучались – вместе на работу, с работы, вместе за покупками, вместе на прогулку или в гости, а если по какой-то причине на время расходились, то, встречаясь, просто бросались в объятья друг друга.
Соседи любили эту неразлучную пару. Хотя, конечно, находились и те, кто откровенно завидовал чужому счастью.
Не знаю, из-за зависти человеческой, или, действительно в природе существует закон соотношения добра и зла, по которому количество любви должно быть соизмеримо с размером трагедий и проблем, но почему-то часто происходит так, что, если какое-то время всё складывается слишком благополучно, то потом обязательно случается несчастье...
Влада была на восьмом месяце беременности. Округлившиеся формы совсем не портили её изысканную красоту, даже наоборот. Она также грациозно двигалась, только более аккуратно и как-то очень плавно, словно неся в себе хрупкое сокровище. Огромные глаза её были полны ожиданием скорого чуда и бесконечной любовью к ещё неродившемуся малышу..
В тот вечер была хорошая погода, и Влада решила прогуляться, встретить мужа с работы. Обычно она ждала Егора на углу улицы, чтобы не переходить дорогу. А в этот раз, задумавшись, пошла прямо на остановку автобуса.
Внезапный звук сигнального гудка, резкий визг тормозов, удар и ощущение невесомости полёта, переходящее в жуткую боль, пронзившую всё тело. И уже потом, как в тумане, разрезающий эфир пронзительный вой сирены и глаза Егора, в которых такое страдание, от которого боль становится ещё сильнее... Каким светом горел светофор? Откуда появилась эта машина? – она потом много раз задавала себе эти вопросы и не могла ничего вспомнить.
В реанимации врачи делали всё возможное и невозможное.
- К сожалению, мы не волшебники. Мы можем спасти или мать, или ребёнка, - сказал Егору седовласый доктор.
- Влада… Я не смогу жить без неё, - казалось, его душа разрывается на две части.
– Она уже никогда не сможет иметь детей.
Егор прошептал:
- Пожалуйста, спасите жену...
Когда Влада вернулась через три месяца из больницы домой, узнать её было нелегко. Она оставалась очень привлекательной женщиной, но пропал свет, озарявший её изнутри, глаза потускнели, опустились плечи. Она не встречала Егора с работы, стала меньше выходить из дома, а при редких встречах с соседями всегда ранее очень приветливая, теперь с усилием улыбалась и старалась поскорее распрощаться.
Егор очень переживал состояние жены. Он был уверен, что у неё что-то болит. Он таскал Владу по докторам, требовал назначения новых курсов лечения, надеялся, что другие, ещё не принятые ею лекарства должны помочь. Но врачи разводили руками: диагноз был один – депрессия, как результат перенесённого шока от аварии и потери ребёнка.
Егор пытался помочь любимой как мог. Он окружал её заботой, старался радовать подарками, цветами, помогал во всех домашних делах, брал билеты в театры, на концерты. Владе хотелось показать, что она ценит усилия Егора. Она улыбалась и благодарила Егора за каждый подарок и заботу, но улыбка выходила какой-то вымученной, а в словах благодарности совсем не чувствовалось души. Влада категорически отказывалась ходить на мероприятия в людные места, всё реже выходила из дома.
Куда-то ушла нежность их отношений, дом, наполненный раньше любовью и гармонией, словно опустел с уходом из него неродившегося малыша.
Егор просто приходил в отчаяние, видя, как Влада отдаляется от него и потихоньку угасает. Старушки-соседки стали советовать ему обратиться к бабкам, лечащим заговорами. От безысходности он сходил в пару мест, даже принёс от них какие-то бутылочки с целебной водой, но помощь они не принесли... Время шло, но ничего не менялось. Когда Егор заговорил о том, чтобы взять ребёнка на воспитание, Влада ответила сразу, видимо уже много раз обдумав этот вопрос для себя.
- Я боюсь, что не смогу полюбить чужого ребёнка также сильно, как своего, боюсь, что не смогу стать ему настоящей матерью. А экспериментировать в таком вопросе нельзя. Это не котёнок, которого можно отдать в другие руки.
Однажды Егор возвращался с работы пешком. Он перестал торопиться домой, как раньше, даже наоборот, старался оттянуть возвращение, оправдываясь перед самим собой, что стал меньше двигаться последнее время. В поле зрения попала небольшая церквушка, на которую раньше совершенно не обращал внимания. Егор решил зайти, подумав, что очень давно не был в церкви. Он вошёл и устыдился тому, что не помнит слов ни одной молитвы. Смущенно потоптался, не зная как быть дальше, готовый уже развернуться и уйти. Заметив растерянность молодого человека, батюшка, проходивший мимо, обратился к нему. Они разговорились, и Егор, незаметно для себя, рассказал обо всём, что камнем лежало у него на душе. Рассказал о любви всей своей жизни, об аварии, о жестоком выборе, перед которым его поставили врачи, о Владе, не выходящей из депрессии уже два года.
[COLOR=brown][I]

• 
• 
•