НеИзоЛьда, 53 - 17 ноября 2007 19:11

Какая замечательная Вещь мне попалась у neivid (с):


[SIZE=+1]Ты можешь жениться на ком угодно. Бери горбатую, немую, безногую, больную любой болезнью, жадину, дуру, даже стерву, если захочется - бери. Но не женись на женщине, больной ностальгией. Она вынет из тебя душу, выпотрошит её до дна, печально скажет "не оно" и уйдет, не оглянувшись.

Женщина, больная ностальгией, всегда не с тобой. Она смотрит в лес, подобно волку, и постоянно высчитывает, когда ей в следующий раз удастся сбежать. Она идёт домой, тоскливо глядя на свет в горящих окнах - но если свет в окнах не горит, она глядит еще тоскливей. Она устраивается под одеялом, обнимая тебя за плечи, подставляя тебе грудь и руки, и одновременно тоскуя по запаху травы на сенокосе. Ты не можешь предоставить ей бесконечный сенокос, у тебя четыре времени года, а у неё - одно. Оно называется "не оно".

Зима - не оно, потому что зимой нельзя дышать травой. Весна - не оно, потому что где мои желтые листья. Лето понятное дело не оно, потому что на маминой даче так не пахло, а пахло совсем не так. И осень тоже не оно - тональность не та, нота не та, инструмент не тот. Ты бегаешь между полками в магазине, пытаясь найти хоть что-нибудь, что её устроит, а она тоскует: не то. Она хочет жить не здесь. Спроси её - где, и она уверенно ответит: там. Отправь её туда, отправь немедленно, и можешь смело стелить постель: не успеет стемнеть, как она вернется. Мрачная. Потому что любое "там" , становясь "здесь", перестаёт её интересовать.

Всю вашу жизнь ты будешь курить в коридоре, где она собирает вещи. Не пытайся засунуть в её чемодан семейную фотографию или старую куклу: все семейные фотографии и старые куклы и так давно в её чемодане. Она их оттуда не вынимает, она же без них не может - потому что а вдруг она там затоскует? И ведь затоскует. И вынет твой портрет, и оросит его слезами, и кинется обратно, и распакует чемоданы, и устроится на твоем плече, и вздохнет печально. Спроси её, что с ней. Она ответит - скучаю. По чему, по кому? По тому, в чьих руках скучала по тебе.

Женщина, больная ностальгией, может быть рождена где угодно. Не исключено, что она когда-то переехала из страны в страну или из города в город, и теперь скучает - но это необязательно. Может быть, она сменила место жительства в раннем детстве. А может, и никогда не меняла - этим хуже всего. Эти скучают по тому, чего никогда не видели. Впрочем, другие тоже. Им ведь только кажется, что они знают, куда хотят.

Нельзя жениться на ней, нельзя. И ты это знаешь - уже беря её за руку в первый раз, уже осторожно ведя к венцу, уже поднося лицо к её губам знаешь: не женись. Не моги. Не живи. Не выйдет. Жить с ней может только один человек. Только тот, чья ностальгия куда сильней. Только тот, кто - гладя её по голове, обнимая ночами прохладные плечи, лелея, жалея, шалея, но уговаривая потерпеть - перекрывает ею собственные боли, загораживается ею от собственного "не могу" и пристально смотрит на мир её редко вспыхивающими глазами.

Ты прижимаешь её к себе, успокаивая после ночного крика, и рука равномерно ходит по вздрагивающей спине: ничего, ничего.

* * *

Ничего, ничего. Уже прохладней, уже дышит счастьем из вечно распахнутого окна. Мы уже догадались, кто к радости своей, а кто к печали, что регулярно приходящее лето невечно. Мы уже перестали носить долгий траур по любому ушедшему времени года, мы уже точно знаем - оно вернется, мы не оплакиваем его, провожая, и не падаем в обморок от удивления год спустя. Осталось совсем немного: догадаться, что человеческая жизнь вся такая. [/SIZE]

• 
• 
•